На двухколесном, небезопасном – эка печаль, что нет своего,
взял покататься и покатился – только и видели малолетку,
он уже центре аттракциона, разве что кепка на нем не в клетку,
а устрашающий звон и грохот – лучшая музыка для него.
Музыка рядом реет, веет, будучи тоже, как он, дитя,
тоже и навыка не имеет, но не робеет, вослед летя.
Все горячей она пламенеет, сумерки блесткою золотя.
Зрителей просим не утруждаться здравыми отзывами извне.
У акробата своя забота – он в пируэте и на шпагате,
он игнорирует равновесье, благо что музыка на подхвате,
словом, живется ему нескучно, так поначалу жилось и мне:
тоже звенелось и гремелось без угомона, не по уму,
но докатилась та неумелость до понимания, что к чему,
и обратилась в окаменелость. Я рассказал бы о ней ему,
да не услышит. Сел и поехал – он не надеется поумнеть,
о тормозах позабыл, и мчится, хрупкого транспорта не жалеет,
не разумеет цены помехам, и не заметит, как одолеет,
и не получится разучиться – так и придется потом уметь.
Может, недолго – пусть недолго, лишь бы на первом уже лету
мокрый асфальт и черная "волга" не сокрушили музыку ту.
Лишь бы не вдруг она полиняла, даже отделавшись хромотой,
лишь бы и дальше не понимала, что ее держит над немотой,
все бы циркачку напоминала в сумерках блесткою золотой.
