Еще один чужой огонь в ночной степи промчался мимо.
Еще один прекрасный вид мелькнул в окошке и исчез.
Стучат колеса, и состав несется вдаль неумолимо
Туда, где больше ничего – в недобрый час, в последний лес.
Еще один вечерний свет едва забрезжит напоследок,
Еще один простой закат я занесу себе в актив.
А дальше лишь кромешный мрак, глаза зверей, мельканье веток,
И никуда уже меня не довезет локомотив.
Уже разнес остывший чай уставший проводник Вергилий.
Умолк эфир. Ни новостей, ни всякой прочей Далиды.
И раны, кажется, любви, что так болели и свербили,
Уже, как будто, не болят и в этом нет большой беды.
Я посижу еще один в пустом вагоне-ресторане
И разопью, ведь я с собой предусмотрительно принес,
Не удивляясь, как горьки плоды смешных моих стараний,
И не заплакав оттого, что не имею больше слез.
Вполне возможно, что иным билеты выпали иные,
Что есть другие поезда, а мне вполне сойдет и мой.
Не обогрел чужой огонь в ночной степи меня. И ныне,
Еще бездомный, вопреки всему я двигаюсь домой.
2012-2014
Еще один прекрасный вид мелькнул в окошке и исчез.
Стучат колеса, и состав несется вдаль неумолимо
Туда, где больше ничего – в недобрый час, в последний лес.
Еще один вечерний свет едва забрезжит напоследок,
Еще один простой закат я занесу себе в актив.
А дальше лишь кромешный мрак, глаза зверей, мельканье веток,
И никуда уже меня не довезет локомотив.
Уже разнес остывший чай уставший проводник Вергилий.
Умолк эфир. Ни новостей, ни всякой прочей Далиды.
И раны, кажется, любви, что так болели и свербили,
Уже, как будто, не болят и в этом нет большой беды.
Я посижу еще один в пустом вагоне-ресторане
И разопью, ведь я с собой предусмотрительно принес,
Не удивляясь, как горьки плоды смешных моих стараний,
И не заплакав оттого, что не имею больше слез.
Вполне возможно, что иным билеты выпали иные,
Что есть другие поезда, а мне вполне сойдет и мой.
Не обогрел чужой огонь в ночной степи меня. И ныне,
Еще бездомный, вопреки всему я двигаюсь домой.
2012-2014