КАДРИЛЬ «НОЧЬ НА БОСФОРЕ»
Никакой жасмин под окном не пах.
Ни один в садах соловей не пел.
Не луну я знал — разве тень луны,
Красотам ночей я не знал цены.
На луну не раз любовался я,
На жемчужный дождь светлых струй ея,
Ты роняла в пыль аромат и шарм,
Изумруды, яхонты, жемчуга.
И остались мы наконец одни
На плацдарме, словно в Эдеме вновь.
Негой дышит ночь! Что за роскошь в ней!
Нет, нигде таких не видать ночей!
Я хотел увидеть твою страну.
Я мечтал замерзнуть в ее снегах.
Я их здесь узнал; здесь сказалось мне
Все, что снится нам в баснословном сне;
Невидимкой в нем по волнам скользит;
С головы до ног тканью стан обвит;
Если хочешь – действуй! Дозоров нет.
Применяй картечь свою, Бог с тобой!
Паче страсти жаждала ты вражды.
Я любил тебя, я сказал - изволь.
Но другой луны, но других небес
Чудный блеск раскрыл — новый мир чудес;
Вспыхнул свод небес под огнем лампад;
Всех красавиц звезд не обхватит взгляд;
Не смущал меня проливной напалм,
Фейерверк убийственный не страшил.
Там и сям настроил я крепостей.
Зарядил чем следовало стволы,
Разглядеть нельзя в голубой дали:
Где конец небес, где рубеж земли?
Карту мира вычертил в двух тонах,
Разместил на ней силуэт орла.
Смотришь — ночь не ночь, смотришь — день не день,
Голубой зарей блещет ночи тень.
И гораздо после, когда пожар
Сам собою стал опадать, редеть,
Вот одна звезда из среды подруг
Покатилась к нам и погасла вдруг.
И одна другой веселей горит
И на нас милей и нежней глядит.
Это было мощное кто кого,
Кроме шуток, вдребезги, чья возьмет.
Но и в самом что ни на есть аду,
В толкотне слепых полумертвых войск,
Скорлупой резной чуть струю задев,
Промелькнул каик. Перл восточных дев
Парабеллум я утопил в ручье,
Золотой сорвал с рукава шеврон.
Чешуей огня засверкал Босфор,
Пробежал по нем золотой узор.
Средь блестящих скал великан утес
Выше всех чело и светлей вознес;
Не берусь конкретно сказать - какой,
Полагаю все же, что иммортель.
От штыка последний погиб смельчак,
Дезертир последний исчез в тылу.
Кипарис в тени серебром расцвел,
И блестят верхи минаретных стрел.
Я в потемках дымных терял глаза,
От пальбы тупел, зарастал броней.
И, дремотой чувств услаждая лень,
Пронеслась она, как немая тень.
В генеральском раже свинцом соря,
В то же время думал я вот о чем:
Золотые сны, голубые сны
Сходят к нам с небес на лучах луны.
Подойди и выстрели мне в лицо.
Через два часа я приду в себя!
И молчит она, и поет она,
И в душе одной ночи песнь слышна.
